о невозможности

впрочем, эти мысли быстро сменились другими, а потом мысли и вовсе пропали -- осталось только вселенское чувство одиночества, ощущение того, что он находится в самое неподходящее время в самом неподходящем месте, что его вот-вот разорвет от жалости к самому себе или от того, что кто-то покусывает его за сосок. он чувствовал, что больше всего он хотел, чтобы произошло что-то, что изменило бы всю эту нелепую, невозможную ситуацию, чтобы все вернулось на свои места, чтобы все было как раньше, чтобы человек сейчас прижимающийся к нему и часто дышащий был таким же как раньше третьим, а не последним пристанищем -- и желудок его сворачивало от понимания, что это невозможно. а она смотрела ниже живота и по-доброму говорила кому-то: -- ну что же ты, дружок?